Саня, 52 - 9 декабря 2010 20:03

[COLOR=darkblue][SIZE=-1]- Тс-с-с, - указательный палец Василия плавной бабочкой спикировал от его рта к её лицу и едва коснулся губ. От этого нежного прикосновения она почувствовала, как по позвоночнику от шеи к анальному отверстию пробежала толпа весёлых мурашек, и скрылась внутри, крепко сжав створки. Его левая рука защёлкнула дверную задвижку и начала расстёгивать ширинку.
О том, что на арену торжественно вышел "его величество", сообщила предательская дробь об стенку унитаза пущенной ею струи - ей было страшно и стыдно за эту дробь. Пока левая рука Василия плавно, но неизбежно-твёрдо, притягивала за затылок сопротивляющуюся голову незнакомки, правая нацеливала в её рот, пульсируя поднимавшегося друга.

Перед тем как "его величество" должен был коснуться губ незнакомки, её голова яростно замотала в разные стороны и громко замычала сомкнутым ртом.
- Тихо, дети услышат,- прошептал Василий, нагнувшись к её уху, и тихонько задевая мочку губами. От чего повторно, в том же направлении пробежала ещё одна толпа ещё более весёлых мурашек, ещё сильнее прикрыв за собой створки.
- Ну действительно, нельзя же травмировать детскую психику, - подумала она, - сколько могла, я боролась за свою честь и семейное счастье, но дети это святое, кто посмеет меня осудить... я вынуждено поддаюсь грубой силе... - и под тяжестью этой железной логики она сдалась, и сразу почувствовала облегчение, губы её разомкнулись, а из глаз потекли тихие слёзы...
Непонятное и не веданное ей до селе наслаждение... наслаждение собственным унижением переполняло её душу, она сосала и плакала, плакала и сосала... господи, там же за стенкой Лёшка с Катенькой, а я здесь сосу, - подумала она, и от этой мысли унижение, слёзы и наслаждение одновременно увеличились в несколько раз, - прости меня, Лёша...

Василий уважал качественный минет, хотя кончал он от минета очень редко. Он давно бы поставил её раком, но, видя, как она, постепенно набирая обороты, дошла до полного исступления, не смел, лишить женщину удовольствия.
А женщина просто неистовствовала. Простите за кощунство, но рты жертв блокадного Ленинграда менее жадно относились к пайке хлеба, чем её рот к Васиному члену...
Её руки из положения упора в Васины бёдра давно перешли в положение обхвата за ягодицы, сжимая Васины полужопицы ладошками, она засовывала его член на полную глубину, сминая своими губами волосы на его лобке, Василий не мог понять, как она вообще дышит, он не был дилетантом в ебле, и всякого повидал, но даже профи проглота делали перерыв, что бы вдохнуть воздух, и периодически подавляли рвотные рефлексы, она же сосала как энерджайзер.
Спущенные Васины брюки были мокрыми от её слюней. Периодически она, вытаскивала член изо рта и начинала лизать яйца, гладя разбухшую головку члена мокрой ладошкой и закатывая при этом глаза... Василий не знал от чего он получал большее удовольствие от процесса, или от созерцания удовольствия получаемого женщиной ...
Предчувствуя финал, Вася, взяв её обеими руками за затылок, с силой натягивал голову на член, расплющивая её нос об собственный живот. Она, отпустив его ягодицы, одну руку засунула себе между ног, а другой начала нежно перебирать его яйца... Кончили почти одновременно.
Василий рычал как лев и фонтанировал прямо в рот, она помогала ему, мастурбируя его член одной рукой, обхватив двумя пальцами, а вторая её рука колдовала над клитором... Как только последний Васин залп был проглочен, по всему её телу пошли блаженные судороги, ноги перехлестнувшись сжались, она измождено опустила голову на собственные колени задергалась и бешено зашептала, - милый... милый... милый...
Когда она подняла голову и снизу вверх посмотрела в Васины глаза, он увидел совершенно другую женщину, Вася понял, что эта женщина не просто его любит, он её БОГ...

- И вот как теперь не поверить в любовь с первого взгляда, - подумал он.

Женское обожание вдохновило не только Васю, но и его член, ни когда раньше с ним не было такого, что бы после семяизвержения, он не передохнул, расслабившись.
Но тут, обожание женских глаз сотворило чудо, отстрелявшись "его величество" и не думал расслабляться.
Дальше все пошло как по маслу, ей уже не надо было что-то объяснять или к чему-то принуждать, глаза женщины напомнили ему взгляд немецкой овчарки, - дай команду, хозяин, только дай команду, - говорили эти глаза.
Угадав его желание, она встала, повернувшись к нему спиной, нагнулась, и упёрлась руками в стену.
Дважды кончившее влагалище звонко хлюпало. Василий понимал, что так он может провозиться с ней ещё час и не кончить второй раз, ей же время было уже в буквальном смысле слова до пизды.
- А не присунуть ли ей в попку, - подумал Василий, однако сомнения гигиенического характера, придержали его в узде. Но когда он вспомнил о несчастных позабытых-позаброшенных в зале кофешки её муже и ребёнке, чувство гуманизма победило всякие сомнения.[/SIZE][/COLOR]

• 
• 
•