LovePlanet, 57 - 28 декабря 2008 10:49

Случайный набор букв

Засмеявшись в последний раз, я пойму, что уже не могу остановиться. Единственный мой рингтон – звук собственного голоса, и даже если бы они развязали руки, бежать не имеет смысла. Шагнув на последнюю ступеньку, зная, что она не выдержит веса, я еще взорвусь однообразным растительным хохотом. И только когда мое тело отдадут совсем чужим людям, и они уничтожат его даже быстрее, чем я мог бы надеяться, я сумею к тебе прикоснуться.

Тише. Год спустя яблоня станет выше тебя. Я расскажу вам историю.

Поезд сбросил скорость возле переезда, и я увидел ее сквозь пыльное окно – заплаканную, худую, сжавшую тонкими руками велосипедный руль. Босую, уходящую по цветущей земле, над травами, с вырванной половиной – не могу уже сказать моего – всего-лишь человеческого сердца.

Как известно из протокола, некто открывал и пытался разбить окно, от всего этого в купе басом кричала усатая женщина. Он бросился в тамбур, сдвинул стоп-кран. Паспорт и деньги в заднем кармане, вот и проводник, нож к его подбородку и воля. В погоню.

Потрескавшихся долек губ соленая страна. Неспокойная Атлантида, где любят, крестят, губят, границ не знают. В самой ее столице, прижимаясь до синяков-облаков, с этими сросшимися частями воздушного замка под летающими от ветра шторами, заблудившись в запахах розмарина и петрушки, криках утренних торговок и застенчивом аромате молодой груши от веточки пупка, я ощутил ужас, втянувший меня в свою черную дыру и уменьшивший до невообразимых размеров.

И вот я уже мухой на твоем окне, все как на ладони -- ты шепчешь заговор над двумя окурками, обнявшимися в пепельнице, протыкаешь газеты пресс-папье и, мурлыкая по кошачьи совсем не от удовольствия, передразниваешь время в больших электронных часах над "7-11". Теперь, давай, немного вперед: закрыть кран, сжаться на табурете, положить ладони на плечи и разбить глаза на тысячи маленьких рек.

Кто-то не донес несколько крохотных десятков лет, расплескав бескрайнее море потерянных теперь тайн. Впрочем, остается копирование, через двести-триста, до малейшей черточки, оттенка. Поверь всей своей разлетевшейся душой, и тогда они сумеют сыграть и станут нами. К тому же никуда я не выскочил. Мы вообще не встретились. Мое человеческое тело в другой стране, рядом с кем-то хорошим, а я смотрю в плохое – красное-прекрасное вино, в самую его глубину, и еще на миллиметр дальше - хрум – бокал лопается в руке.

Знаете, деревья показывают свой настоящий цвет только осенью. Летом они все одинаково зеленые из-за хлорофилла. Если бы вы родились дубом, то каждый листопад сбрасывали одежду стального цвета, а первые желуди украсили бы ваши ветки только через полвека. Как сейчас помню – вы накормили десять поколений вепрей, а потом уехали на море, став палубой под ногами французских пиратов.

Моя девочка, похожая на мальчика, вылей скорее месяц, пусть этот пакет молока останется там, на рассеянном, растерянном небе, разглядывающим нас близорукими звездами; мы остановимся на съеденной водой крыше и будем медленно танцевать с тобой и со мной. Соскальзывая. Только теперь все вместе, взявшись за руки.

Когда зажгут свет, и зрители пойдут снежными тропами домой, мы растаем. На другой стороне случится все с точностью наоборот.

У нас есть одно мгновение, чтобы успеть.

Шучу, шучу. Пошли спать.

• 
• 
•