Elena, 45 - 22 февраля 2008 16:23

Таянова Т.А.
Казанова
Черновик
1
Так кто же? Паук или бабочка? Убийца или даритель жизни? Гений или посредственность?.. Или просто несчастный человек?
Казанова! Кто он?
Достоин ли он восхищения Цветаевой, насмешки Феллини, дотошного анализа Цвейга?
Но он симпатичен. Мужчина. Конь и ангел. Пейзан и дворянин. С крылом и с топором. Всеми отверженный и всеми любимый.
Всеми!!!
Я не знаю — я чувствую. Так. Казанова — это... Воздушный шар. Мыльный пузырь. Радуга. Враг. Красивая одежда. Мягкие шаги. Брезгливый рот (когда о мужчинах). Сон в руку. Ошибочное знание. Восторг. Прямой ход. Враки. Шалость. Загадочность напоказ. И уверенность каждой: «с ним я справлюсь».
Никогда!!!
Скорее всего, он мог страдать (Феллини не прав). Он мог, но не хотел страдать.
Скорее всего, он хотел сочувствовать. Хотел, но не мог сочувствовать. Он молчал, как рыба, когда говорил, — он всегда говорил.
Его талант бесспорен, давно взвешен всеми кому не лень — и бесспорен. Казанова должен наконец стать вне сомнений в истории земной любви.
Так он умел? Так он умел любить? ...
Но он пытался. И подарил нам свои гениальные Попытки навсегда.
У Казановы много забот...
2
Его ангел, его маленький ангел с худыми плечами и детскими ладошками. Его маленький ангел с ласковой трубой... Он так рыдал!
Но ему никто не помог. Он мог остаться строгим, но не захотел.
Строгость не для ангелов — строгость для людей. И не может ангел осудить или не позволить. Ангел может только страдать и быть несчастным. Казанову он не уберег.
...Вообще Казанову могут не любить только мужчины. Или только им может быть все равно.
Мы же все — любим. Как же, как же, конечно, любим! Ведь кого еще любить?
У Казановы много забот...
3
Милому и немому другу женщин всех времен.
Так скажи, милый немой, так скажи... Ты когда-нибудь любил или переставал любить? Ты когда-нибудь сходил с ума или пребывал в здравом рассудке? Ты когда-нибудь умрешь?
С тобой были счастливы все, но ты всегда уходил, вернее, не мог остаться.
Ты знал главный закон главного любовника всех времен: лучше никогда, чем долго. Этот закон отравил тебе жизнь, потому что и ты следовал ему чрезмерно.
Ты умел подчиняться правде, потому ты лгал чаще, чем мог.
Ты был красив, поэтому не умер.
Ты был... Я слышу твои шаги повсюду, такие легкие и близкие, как взмахи за спиной... О, если бы крылья летучих мышей могли говорить, они бы нашептали, что сказать тебе при встрече.
У Казановы много забот...
4
Казанове с любовью...
Я боюсь, что тебя никто не любил по-настоящему. А ты и не хотел.
Вернее, думал, что не хочешь. Ты пытался отдать всего себя, но не смог — даже мизинца. Ты слишком умел и слишком не умел любить.
Что такое твоя любовь?
Любовь Казановы: притворство, грех, утеха и тишина, кукольная, слабая по-детски, сильная по-мужски, более чем верная (потому что — ко всем). Любовь Казановы — преступление без наказания и наказание без преступления. И если закрыть глаза — гармония. Но он-то не закрывал — вот что страшно — он никогда не закрывал!
Смелость Казановы беспредельна даже сейчас! Он все еще пытается спасать женщин от погибающих мужчин. Он все еще стоит на страже самой неосуществимой, самой безнадежной и самой большой любви, которая знает ответы на вопросы: что страшнее, птица без гнезда или гнездо без птицы? Куда уходит последний свет? Тяжело ли падение? Когда мы вернемся к себе самим?
Он уже возвращается. Он почти вернулся. Он не вернется никогда!
Такова его игра. Такова — роль. Известный и неизвестный, ласковый и злой. Мы провели в разлуке столетия и встретились... Чтобы не встретиться никогда.
У Казановы много забот...
5
Казанова! Где ты? Какой ты?!
Казанова-шалун: чуб, вихры, белая-белая улыбка, прыгающий мячик, исчезающий бесследно бумеранг.
Казанова-конюх: сила, кудри, кровь с молоком. Запах женщин и лошадей всегда носящий на себе гордо, как знамя!
Казанова-дикарь: способный вешать и веселить, разжигать огни на льду и ломать крылья птицам. Острый, как нож, и внезапный, как смерть на его острие.
Казанова-стандарт: демон и бессилие в уставших быть черными глазах. Заученные жесты — срабатывают, но не радуют. Победы — истощают. Не страсть, а трафарет, не отчаянье, а скука.
Казанова-свидетель: осторожный, безучастный, почти незаметный, но всегда главный, все знающий и откровенный со всеми, кроме себя самого.
Казанова-ребенок: он соберет мозаику этого мира, рассеченного и заброшенного судьбой; он соединит этих разрозненных и не прощающих друг друга женщин в одну — со светлыми глазами, волосами, кожей и мечтой. И когда он скажет «мама», она бросит плеть к его ногам.
Казанова-вечность: ветреный и постоянный, как плащ до земли и роза в петлице. Его никто не знает — и знают все. Он всегда — Казанова!
А вот и его Ангел. Прозрачный, как поэт. С глазами, больше которых нет ничего на свете. Искусный спасатель, хранитель, мечтатель, собиратель слез. Гордость и стыд его — Казанова.
6
Если бы Казанова меньше пил и улыбался, если бы он меньше забот взваливал себе на плечи, может быть, он гораздо быстрее перешагнул бы в наш век.
О, сколько напрасных и для всех несносных красавиц узнали б, насколько громко его сердце!
Он покарал бы мужчин. Их вещи, их добро, их постоянные ключи, их накрахмаленные сердца и выглаженные чувства. Он вызвал бы их на поединок, но остался б один.
Они не смогут.
У Казановы много забот...

• 
• 
•