София, 39 - 4 июля 2006 23:52

Это свежее, вчера написано. Хотелось бы знать, что вы думаете. Если понравилось, так и скажите :)


Он поставил последнюю точку, откинулся на спинку кресла и невидящим взглядом, уставился перед собой. Вот и все. Вот и конец. Он так ждал этого момента… и так его боялся. Бесцельно блуждая взглядом по кабинету, он пытался проанализировать чувства и эмоции, которыми были наполнены его сердце и разум. Радости не было. Но не было и всепоглощающего ужаса. Была гордость и удовлетворенность от законченности его работы. Труда всей его жизни. Была легкость, словно он скинул с себя непосильное обязательство, что долгое время терзало его. Было спокойствие. Спокойствие человека, ждущего смерть, и смотрящего как сверкающее лезвие заносится над его головой. Это спокойствие ему далось нелегко. Оно было выстрадано – по секунде, по капельке, в продолжение всего времени, что он писал свою книгу. Год… почти год, как он решился на это. Идея книги захватила его так внезапно, что он испугался. Она была проста и гениальна. Он долго вынашивал ее, просиживая в библиотеках в поиска необходимого материала. И оттягивал… оттягивал, насколько это было в его силах, момент, когда он сядет за написание романа. Ведь героиней его книги была Она. И она должна была умереть. Разумом он понимал, что это только книга, что с ней не может ничего случится, но сердце, словно испуганная птица, трепетало и билось. Он лишился сна, перестал принимать пищу. Стал раздражительным и невыносимым. Любое слово, произнесенное в его адрес, вызывало приступ ярости. Не имея возможности совладать с собой, он писал свой роман мысленно, и любой, кто отвлекал его от этого, становился врагом номер один. Поняв, что долго так не может продолжаться, он собрался с духом и засел за рукопись. Какое упоение это было! Мысли ложились на бумагу ровно и гладко, словно это было их законное место, и лишь по недосмотру или разгильдяйству какого-то высшего существа, они не были нанесены на бумажное полотно. Он словно вновь родился на свет… Читала его рукопись Она. Она очень любила книги, и любила его. У нее была прекрасная фантазия. Лучшего критика он не мог бы себе пожелать. Возбужденный азартом, и просиживая за печатной машинкой дни напролет, он не замечал, как Она медленно угасала. И лишь когда, подавая ему чай, Она потеряла сознание, он понял, что наделал. Значит не зря он боялся. Правда яркой вспышкой ослепила его глаза. Значит цена его книги – Её жизнь! Нет! Только нее это!!!! Он сжег все, что было уже написано и зарекся даже думать о книге. Но уже не был себе подвластен. Мысли возвращались к одному и тому же – неоконченному концу романа. По ночам стали сниться кошмары. Он просыпался по утрам, обессиленный и мокрый от пота, словно все темные силы мира взялись довести его до безумия. Он пытался покончить с собой, перерезав себе вены, но Она успела его спасти. Лежа на больничной койке, он слушал ее и вновь возвращался к жизни. Ее слова убаюкивали и приносили спокойствие. „Ты должен жить! Ты должен закончить свою книгу!” Она давно уже поняла, что ее смерть стоит за углом и прячет свой злобный оскал в заманчивой улыбке. Но Она слишком его любила. Ей было легче смириться с мыслью, что она умрет, чем наблюдать его терзания. „Мы уедем. Мы снимем себе дом, где-нибудь на берегу моря. Ты будешь писать. А я буду рядом.” С того времени прошел почти год. Они поселились на побережье, в небольшом уютном домике, что сняли для себя. Вокруг были только сосны и море. Ей немного стало лучше. Нет, Она по прежнему теряла свою жизнь, но внешне это не проявлялось. Словно им дали отсрочку. Но они оба знали, что их ждет в конце пути. Их жизнь на побережье была спокойной и размеренной. Они познакомились с соседями, которые с радостью приняли их в свой круг. Правда, все замечали, что молодая женщина излишне бледна и очень быстро утомляется. Но отнесли это к анемии, что вполне объясняло, почему молодая пара поселилась у моря, вдали от общества. Он днем работал, она хлопотала по хозяйству. А вечерами они сидели на берегу моря и слушали, как оно шептало им колыбельную… Звон часов вывел его из раздумий. Пробило семь вечера. Не осознавая своих действий, он подскочил к старым часам и, вонзил свой кулак в стекло, вырывая его сердце. Боль от порезов отрезвила его. Что он делает? Ведь это бессмысленно. Разбив часы, ничего не вернешь. Ну и пусть! В его доме не будет этого дурацкого механизма, отсчитывающего им последние секунды жизни. Собрав остатки воли, он открыл дверь и шагнул в комнату, которая громко именовалась гостиной. Кухонный шкаф, пара кресел и большой обеденной стол посредине. Привычные предметы вдруг приобрели необычайную резкость, словно он взглянул на них взглядом чужого человека. Все что до этого казалось родным и уютным стало чужим, пошлым и старым. Эти кресла с ободранными подлокотниками и провалившимися сидениями. Сколько им лет? Им давно пора на свалку. Абажур над столом – его ткань давно уже струхла и держалась на честном слове и желании последнего не быть отправленным на заслуженный отдых. Да, достойное завершение жизни. Он усмехнулся. Возле шкафа, перебирая кухонную посуду, стояла Она. Услышав скрип отворяющейся двери, Она повернулась и ласково ему улыбнулась. „Что за звон? Разбилось окно?” увидев его окровавленную руку, Она охнула и достала бинт. „ Господи, ну как же ты это?” она начала аккуратно перевязывать его руку. Он смотрел на нее, и вся злость растворялась от ее улыбки. Она по-прежнему была прекрасна. В ее волосах все еще пряталось солнышко. Глаза уже не были веселыми зелеными светлячками, но в них было теп�

• 
• 
•