Михаил, 58 - 13 июля 2013 05:57

Как крестьянин губернатора раздел

В 1891 году некто Александр Угрюмов по приговору Тифлисского окружного суда был лишен всех прав состояния и сослан на поселение в Сибирь за подделку документов. Какие документы он подделывал и с какой целью — сейчас не дознаться, да и неважно это для нашего рассказа. Может, он и не Угрюмов вовсе был. Потому что, числясь по бумагам крестьянином, занимался в Ачинске совсем не крестьянским делом — сотрудничал с газетой, да не с какой-нибудь, а с политическим и литературным изданием «Сибирский вестник», издававшимся в Томске. Слал он в Томск и корреспонденции, и фельетоны, и письма, подписывая их разными псевдонимами: «Кудельный дед», «Староачинец» и пр. Ачинск и сейчас-то невелик, а в ту пору и подавно, поэтому очень быстро сначала общественность, а затем и полиция прознали, кто возмущает спокойствие в тихом патриархальном городке.

Надо сказать, что раньше начальство обращало на прессу более пристальное внимание, нежели теперь. По любой критической публикации чиновники должны были докладывать губернатору обстоятельства дела, что, конечно, было хлопотно, но зато позволяло губернатору быть в курсе всех затевающихся губернских скандалов. Словом, достал Угрюмов и полицмейстера, и прочих ачинских чиновников своими фельетонами. Тем более что общественность живо обсуждала все публикации, что не добавляло авторитета ачинским властям.

Наконец Угрюмов выкинул номер, который переполнил чашу терпения. Он написал пьесу и предложил ее ачинскому театру. Театр пьесу принял и даже стал готовить к постановке. Но поскольку тогда все спектакли ставились с дозволения господина полицмейстера, тот потребовал текст на просмотр. А просмотрев, пришел в ужас. В пьесе рассказывалось, как ачинские купцы с помощью взяток делят водочный рынок.

Под личиной купца Сидора Ивановича Обалдуева был выведен всем известный в городе предприниматель Григорий Никифоров. Этот самый Никифоров в свое время с помощью губернатора Л.К.Теляковского закрыл питейные заведения своих конкурентов, став пивным и водочным монополистом в Ачинске. Все обыватели знали, что Никифоров дал огромную взятку Теляковскому, чтобы обойти конкурентов, но одно дело говорить об этом за самоваром и совсем другое — публично, со сцены позорить уважаемых людей. Теляковский приказал немедленно начать секретное дознание по Угрюмову, а пьесу из репертуара изъять.

Но пока в театре пьесу репетировали, рукопись успела разойтись по рукам, и ее, можно сказать, на каждом углу стали цитировать. Никифорова иначе как Обалдуевым и не величали. Максимов и Мокроусов — конкуренты Никифорова, которых он с помощью губернатора выкинул с водочного рынка — воспряли духом и стали строчить жалобы. Да не кому-нибудь, а самому иркутскому генерал-губернатору, которому наш Теляковский подчинялся. Причем ссылались почему-то на пьесу Угрюмова, которую якобы запретили по приказу Теляковского. Иркутский губернатор, естественно, сделал запрос, Теляковский был вынужден отправить ему копию пьесы и униженно оправдываться. Параллельно потребовал от начальника жандармского управления срочного завершения секретного дознания — проще говоря, под любым предлогом посадить этого писаку.

И тут Александр Угрюмов устроил такое, чего от него не ожидал не только Теляковский, но даже иркутский генерал-губернатор. 21 ноября 1892 года он написал письмо Его Императорскому Высочеству Наследнику Цесаревичу и Великому Князю Николаю Александровичу. Что самое интересное, цесаревич ему ответил. То есть не сам, конечно, отвечал какой-то его придворный, но ответ был благожелательный, а главное — цесаревич выслал Угрюмову 300 рублей. Знаете на что? На выезд в европейскую Россию! Когда из столицы от августейшего цесаревича на почту пришел денежный перевод для ссыльного крестьянина Угрюмова, у ачинского полицмейстера, которому об этом сразу доложили, сделалась медвежья болезнь. Само собой, он сообщил о деньгах Теляковскому.

Но тот в Красноярске уже держал в руках жалобу Угрюмова, переданную ему с последней почтой. В ней этот наглец хвастал, что доложил наследнику о нуждах Сибири и о преследованиях, коим подвергается за бескорыстное служение Отечеству. Ну и про 300 рублей упоминал, пожалованные ему наследником на выезд в Россию. Получалось, что Николай отменял ссылку этому шаромыжнику. И что было теперь делать губернатору — уточнять у цесаревича, с какой целью он ссудил деньгами бессовестного прохиндея? За год до этого Николай останавливался в Красноярске, возвращаясь из кругосветного путешествия, Теляковский аж вьюном вертелся, чтобы сделать все по высшему разряду...

Его превосходительство тяжко вздохнул, плюнул, потом вызвал начальника жандармского управления и наказал проследить, когда Угрюмов покинет пределы губернии и куда направится, о чем сообщить полиции по месту его прибытия. Секретное же дознание велел сдать за ненадобностью в архив. Вместе с пьесой. Кстати, называлась пьеса «Раздел».

По материалам государственного архива Красноярского края.
-