бабайка, 38 - 6 декабря 2012 14:03

я так понимаю, это Лидия Раевская? а если не секрет, Вы где этот рассказ нашли? я у нее вроде все читала, но такое нигде не находила(

Я вздохнула. На похороны свои я собиралась начать копить со следующего месяца, и опасения подруги разделяла. Хотя, конечно, не верила в маму-спортсменку. Но у меня самой сын растёт, и я, ниразу не спортсменка, за пять секунд прикопала бы престарелую нимфоманку, покусившуюся на тело моего ребёнка. Особенно, если б у моего сына было бы такое лицо как сейчас у Саши.
- Какие есть варианты? – Я повернулась к Ершовой, понимая, что сантименты тут ни к чему. Нужен опытный руководитель.
- Убить. – Юлька прикрыла глаза, и тут же распахнула обратно: — Но ты ссыкло. Не прокатит. Есть альтернативный вариант: суицид. Но ты верующая. Это плохо. Третий вариант: мы вырвем ему язык.
- Выходи за меня замуж! – Вдруг заорал Саша, а Ершову откинуло волной к входной двери. – Замуж выходи за меня, Лида!
- Да не пойду я замуж, успокойся. – Я смахнула набежавшую слезу, и тихо утёрла её ватной бабищей, оставшейся мне в наследство от покойной бабушки, и сидевшей на чайнике. – Ты где живёшь-то, пуся?
- В Тольятти. – Саша доверчиво прижался щекой к ватной бабе. – А свадьбу сыграем прям в заводской столовой ВАЗа, у меня мама там работает.
- О. Слыхала? – Ершова вошла обратно в кухню, отряхивая жопу, — Мама у него металлург, поди. Вот такая бабища с бицепсами в полтора метра. Уебёт она тебе глушителем от вишнёвой девятки – и привет семье.
- Мама у меня повар… — Зачем-то усугубил ситуацию Саша, а Ершова обрадовалась:
- Еще лучше. Повар! Жиранёшь ты на свадебке фрикасе из тунца, или чотам, и давай, Юля, оставайся без новой шубы – кому-то старую нимфоманку хоронить надо, и труп её из Тольятти ликвидировать!
- Подожди. – Я повернулась к Сашке. – Почему в Тольятти? А в Москве ты что забыл?
- У меня друг тут живёт. – Саша, казалось, возвращался в социум. – Я в гости к нему приехал. Очень хотел зоопарк ваш увидеть, и на ВДНХ побывать.
Я покосилась на Ершову. Та смотрела на меня презрительно.
- Что? Ну, что ты хочешь от меня услышать? Ребенок приехал в Москву в зоопарк сходить. Куропаток покормить бубликами. Слоника погладить. Мартышек пофотографировать. А что он увидел по итогу? Тебе сказать?!
Я потуже запахнула халат, и отвернулась.
- Не надо. Я не алкаш, и частично что-то помню.
Ершова подошла к холодильнику, достала оттуда кусок колбасы, и нежно постучала им Саше по лицу:
- Кушать хочешь, зайчик? А в Макдональдс хочешь? А в цирк на Цветном бульваре? А на Красную площадь?
- Я жениться хочу! – Саша встал, и решительно отверг колбасу. – Это женщина моей мечты. И маме она понравится.
Я украдкой показала Ершовой язык и фак одновременно.
- Жениться не получится, малыш. – Ершова поела колбасы. – Это страшная женщина. Один муж от неё уже сбежал. Пить ей нельзя категорически. Сам видишь: пусти такую летним вечером за хлебушком в магазин, а она придёт через двое суток, с мальчишкой посторонним подмышкой, и с устойчивым запахом палёного армянского коньяка. Мама твоя не обрадуется.
- Не передёргивай! – Я окрысилась. – Я не такая!
- Ах! – Ершова вложила колбасу Сашке в руку, и приблизила ко мне лицо: — А какая ты? Пусти тебя в пятницу вечером погулять по периметру в десять метров от твоего дома! Это хорошо, если ты домой притащишь писюшу-сластюшу с интеллектом дырокола, а ведь можешь и бабу приволочь!
- Какую бабу?! – Я вырвала у Саши колбасу и сжала её в кулаке. – Какую?!
- Пьяную! Страшную! Старую! Без московской прописки! Алкоголичку! Без новой шубы! Потому что тебя, гельминт бессисечный, хоронить больше некому будет, и не на что! – Разом спалила Ершова прошлую субботу. – Откуда новая шуба-то?
Юлька заплакала, а я промолчала.
Саша уставился на колбасу, и тоже не издавал звуков.
Я пошла в комнату, и вернулась оттуда с домашним телефоном.
- Звони. – Сунула Сашке в руки оранжевый аппарат. – Звони в Тольятти, я оплачу.
- Кому? – Сашка растерялся.
- Маме звони. – Я сняла трубку с рычага, и посмотрела на Юльку.
- Мама – металлург. И повар. И сильная. – Высморкалась Юлька в ватную бабу. – Учти это.
- Зачем? – Сашка хлопал глазами, и уже набирал номер
- Звони. И скажи, что завтра будешь дома. С фотографиями. С ВДНХ, из зоопарка, и из цирка. На Цветном бульваре.
- Чотко. – Ершова отодвинула ватную бабу, и протянула мне руку. – Чотко.
Я не протянула руку в ответ.
- Мама? – Сашка посмотрел на меня. – Мам, я завтра приеду. Ну, так получилось, приеду пораньше…
- Лид… — Юлька схватила меня за палец. – Хорош. Так надо, ну.
Я отвернулась.


- Я это не пью. Это что? – Ершова отвернула крышку с бутылки, принюхалась и отшатнулась. – Это формалин, в котором три года мариновали зародыш квакши?
- Ершова, ты перед кем выёбываешься?
- Где твоё чувство юмора, а? Наливай.
- Налила. Ну, тебе слово.
- Ну, за нас? За мужиков? За мир во всем мире? Блять, Лида, лицо попроще сделай, я сегодня плохо угадываю.
- Давай за Саню.
- За какого Саню?
- Тольятти.
- А, ну можно и за Саню, чо. Как он там, живой?
- Письмо прислал. Живой значит.
- И что пишет?
- Замуж зовёт.
- Совсем ёбнулся пуся твой? Куда ему замуж-то? Пиджака – и то приличного нет. И возрастом не вышел. И мама у него подозрительная. И города такого я не знаю. Ну, ты что, Лид?
Отворачиваюсь к окну.
А там лето. И лавочка во дворе. А над лавочкой береза. И пионеры какие-то пиво пьют.
- Ничего. За мои прошедшие двадцать семь. И чтоб не в последний раз.
- Ну охуеть теперь. Понеслась. Что не так?
- Всё так. И рюмку трёхлитровую я купила. И кольцо с фальшивым рубином. И усы отращиваю.
- Дура ты, Лида. Дай сюда письмо это. Адрес-индекс не запомнила? Ну и хорошо. Дай сюда… Вот. Всё. Нет никакого письма. Неси свою рюмку трёхлитровую, антиквариат ты мой… Сопляяяяяяяяя ты старая, и говно. Давай, за Саню этого, за Тольятти, и за тебя. И за меня. Потому что сдохнуть мне на этом месте, если я тебя до тридцати лет замуж во второй раз не выпихну.

продолжение?