Маруся Климова, 47 - 19 мая 2011 11:46

Многие вот тут думают, конечно, что я быдло совсем. Мол, матом ругается, аки извозчик, пиво бухает, знает песню про «Шел Гагарин мимо леса, видит - девка срёт в сирени...» Ужасное быдло, конечно, думают вот тут всякие пидоры.

А меж тем, у себя на районе я очкарик и ботаник-задрот, потому что остальные еще хуже, и даже про Гагарина ничего не знают. Ни про того, что видит-срёт, ни про вообще любого другого. Зато каждый отлично знает про «Золотые Купола» и про «А ты кто по жизни будешь?!».

Однажды в мой район зашел интеллигентный человек, он искал Филармонию, но ошибся на 84 остановки и приехал к нам, в Простоквашино. Через полчаса он уже был пьян, через час на нем не было часов, а через два часа он лежал под кустом в одних трусах и пел «Боже, царя храни».

Больше в моем районе приличных людей не было никогда, даже к себе домой приличных людей я стараюсь не приглашать - зачем им видеть такой пиздец, ну уж нет. В бордель приличного человека - пожалуйста. На хату к наркоманам клей нюхать - от чего ж не отвести приличного человека. В мой район - никогда. Долго он там не протянет.

Уже на подъезде к моему району люди начинают креститься. Путь к моему дому лежит через страшный длинный мост, отделяющий цивилизованный мир от царства разврата, хаоса и денатурата. Под мостом, у нас – филиал Пекина, Узбекистана и Таиланда. Еще за три остановки до моста наблюдательный слушатель может услышать возгласы «ЭЙ КРАСАВЫЦА ДЖИНСЫ БУДЕШЬ?!» или даже «Ой, какой хорощий, вот тебе носок за просто так, патаму щта красивая». Мне там и правда однажды торговец из Въетнама, или откуда там, подарил носки за красоту. Это вообще обидно очень, я считаю, что другим всяким за красоту цветы дарят, а мне носки. Ну, не суть.

У нас на районе очень любят бухать. На самом деле, местные мужики даже баб любят меньше, чем бухать. Поэтому ко мне лично местные ни разу не приставали, даже когда я возвращалась домой одна, в три часа ночи, с декольте до пупа и в говно. Напоить вот иногда пытаются, а так, чтоб как к женщине – никогда. Бляди.

Пьют у нас утром и вечером. В будни и в праздники. В выходные и в рабочие дни.

Недавно я возвращалась домой из магазина в семь часов вечера, во вторник. Несла с собой пакет с курицей, чтобы принести её домой, приготовить, спалить нахуй, выбросить в мусорное ведро и заплакать.

Захожу в подъезд, смотрю – по лестнице на уровне второго этажа двое приличных мужчин ползут. Очень так трогательно ползут, бок к боку, переговариваются о чем-то между собой, мне даже показалось, что о Шопенгауэре. У одного в руках полторашечка Жигулевского, у другого томик поэзии Тютчева нихуя ничего нету. А мне же на четвертый этаж надо. Мне и курице. Ну, тормознула я, стою внизу, жду, когда мужчины наверх доползут, не встревать же в интеллигентный разговор. А они обернулись на меня, подняли снизу ясны очи, посторонились так, к стеночке прижались: «Проходите, - говорят, - девушка… Мы тут надолго...»

Чтобы местное население никогда вообще не трезвело, магазины у нас тут работают 24 часа. Но так как местное население у нас очень неспокойное, склонное к отстаиванию собственных политических взглядов и битью оппонентов ебалом о столы, местные магазины часов эдак в 10 вечера занимают оборонительные позиции путем опечатывания прилавков решетками в палец толщиной. Заходишь ты в два часа ночи в магазин за чупа-чупсом, а там – филиал Бутырки. И продавцы такие, зажмурившись и держа руку на корвалоле, через решетку протягивают пол литра чупа-чупсов, стараясь близко не приближаться, чтобы местное население не откусило работнику торговли руку, лишив тем самым работоспособности.

У нас на районе принято общаться в подъездах. Если ты не стоишь вечером в подъезде и не обсуждаешь подорожание нефти и особенности проведения выборной кампании депутатов городского округа, то ты лошара очень подозрительная личность. Вы там в своих буржуйских районах в приличных заведениях общаетесь, а у нас на районе из приличных заведений – рюмочная и магазин «Магнит». Я лошарой подозрительной личностью быть не хотела, поэтому, конечно, тоже стояла и обсуждала. Пока наркологи не запретили.

По вечерам в местных многоэтажках многолюдно, как на съезде членов партбюро. На первом этаже – те, кто помладше. Поближе к дверям стоят, чтоб успеть съебаться в случае несовпадения жизненными убеждениями с теми, кто постарше. На втором – представители национальных меньшинств. В воздухе пахнет шаурмой, и невозможно бороться с желанием спеть про «Черные глазаааа, вспаминаю, ууууумираю», и, собственно, умереть. На третьем обычно никого нет, потому что запах шаурмы имеет свойства распространяться на большие расстояния.

На четвертом живу я. Тут на стене нарисован огромный фак. Недавно местные жители решили, что полметровый фак – это совсем уж пиздец. Неприлично как-то. Нельзя с факом претендовать на звание дома с высокой культурой быта. И закрасили у фака средний палец, превратив его в кулак. Надписи «Вася – хуй» и «Ебись все конем», тем не менее, оставили.

На пятом этаже сидят все нормальные пацаны. У пацанов на мобилах играет Трофим. Один из пацанов как-то признался мне в любви. Это был один из самых романтичных моментов в моей никчемной жизни, полной брутала, пьяных мужиков и полуфабрикатов.

Пацан тогда поставил меня перед собой, хлебнул из полторашки местного пива, заглянул в глаза и проникновенно сказал: «Бля, я в тебя втюрился». Через полчаса он, по слухам, блевал под моим балконом. Там, где обычно все нормальные пацаны романтично ссут.

Вообще, люди тут хорошие и добрые. А труп на шестом этаже, на который мы однажды наткнулись, я даже не знаю, откуда. Очень бескорыстные и позитивные люди. А мобилы приезжие люди тут сами теряют, нужно быт

• 
• 
•